«Черные» дни для Уолл-стрит. Как американцы теряли состояния

Закончилась Первая мировая, и люди стали возвращаться к привычной жизни. В Штатах загремели «ревущие двадцатые» — десятилетие, во время которого наблюдался подъем в культурной и социальной жизни, совершенствовалось производство, происходила урбанизация, и, конечно, росло благосостояние граждан.

В это время все больше простых американцев начинают интересоваться финансовым сектором. Их привлекает его небывалый рост, и мало кто ожидает, что совсем скоро все обернется крахом, который приведет США к Великой депрессии.

Предпосылки: инвестиции «взаймы»

«Ревущие двадцатые» (Roaring Twenties) — эпоха оптимизма. В послевоенное время жизнь населения стала складываться как нельзя лучше. Становилось доступным электричество, активно идет урбанизация — миграция сельского населения в города подогревается стремлением улучшить свое благосостояние за счет работы в растущем промышленном секторе. В 20-е годы впервые в истории США городское население превысило сельское. Появились радиовещательные станции, кино стало звуковым.

В финансовом секторе происходит бурный рост. В стране увеличивается количество «белых воротничков» — тех, кто занимается умственным трудом и работает с информацией. Благосостояние населения растет, и для них открывается новый мир — инвестиций.

Обычные американцы стали массово вкладывать свои сбережения в ценные бумаги: у них появилась возможность покупать корпоративные акции на заемные средства — сегодня мы называем это «маржинальной торговлей». Обычно они вносили 10% от общей цены, а остальное занимали — залогом по кредиту служили купленные ими бумаги. Чтобы инвестировать, американцы даже закладывали свое имущество: растущий рынок привлекал их возможностью заработать легкие деньги. Поток заемных средств хлынул на фондовые рынки, и цены на акции стали резко расти.

Американцы, 1920-е гг. Источник фото: Getty images

Предостережения: ФРС против спекуляций

Федеральная резервная система, выполняющая функции центробанка, в отличие от остальных, не была полна оптимизма. В Совете ФРС считали, что спекуляции на фондовом рынке «забирают» ресурсы, которые могли бы использоваться продуктивно — например, пойти на развитие торговли или промышленности.

Чтобы остановить поток выдаваемых кредитов, Совет ФРС предлагает политику прямого действия — резервным банкам рекомендовали отклонять запросы от коммерческих банков, выдававших ссуды биржевым спекулянтам.

Другого подхода придерживался управляющий Федерального резервного банка Нью-Йорка Джордж Харрисон: он предлагал поднять учетную ставку, то есть ставку, по которой ФРС предоставляет кредиты коммерческим банкам. Естественно, это должно было повысить и ставку, по которой берут кредиты заемщики. В течение рокового для экономики 1929 г. нью-йоркcкий банк неоднократно просил повысить учетную ставку, но Совет ФРС отклонил несколько его запросов. В итоге согласие было получено — ставку подняли с 3,5% до 5% в августе, за два месяца до краха, а накануне обвала ее увеличили до 6%. Последствия у этого оказались крайне серьезными — из-за международного золотого стандарта центробанки других стран тоже вынуждены были поднять ставки. В скором времени экономика всего мира скатилась в рецессию.

Однако финансовый бум в США и не думал прекращаться: коммерческие банки продолжали выдавать кредиты спекулянтам. В сентябре 1929 г. рынок был очень нестабилен: цены акций резко падали и так же быстро восстанавливались. При этом многие известные в финансовом мире профессионалы продолжали призывать инвесторов покупать бумаги, среди них уже упомянутый Харрисон и президент National City Bank (ныне Citibank) Чарльз Митчелл.

«Рано или поздно наступит крах, курс популярнейших акций пойдет вниз, что приведет к спаду на 60–80 пунктов по барометру Доу-Джонса […] Наступит такой момент, когда рынок пойдет вниз, продавцов станет больше, чем покупателей, бумажные прибыли начнут испаряться. И тогда немедленно начнется паника среди желающих спасти оставшиеся прибыли, существующие только на бумаге», — говорил экономист Роджер Бэбсон.

Заявления Бэбсона звучали для инвесторов и финансовых игроков неубедительно. Тем более, что за неделю до краха со своим предсказанием, противоположным мнению Бэбсона и более приятным для американцев, выступил популярный экономист Ирвинг Фишер:

«Я считаю, что в ближайшее время, а может и вообще никогда, индекс не упадет на 50–60 пунктов от нынешнего уровня, как предсказывает мистер Бэбсон. Я ожидаю, что в ближайшие несколько месяцев рынок заметно вырастет по сравнению с сегодняшним днем».

«Черные» дни: что случилось

В конце сентября 1929 г. на Лондонской бирже были приостановлены торги акциями группы Hatry — их совокупная стоимость составляла около 24 млн фунтов стерлингов. Это случилось потому, что владелец группы Кларенс Хатри и его соратники признались в крупном мошенничестве и подделке финансовых документов. Считается, что это событие стало одной из предпосылок краха в США: оптимизма у американцев поубавилось, а волнения, вызванные предостережениями экономистов, только крепли.

В «черный» четверг 24 октября рынком управляла паника. Инвесторы, считая свои акции переоцененными и желая сохранить достаток, готовы были сливать их по любой цене. В этот день было продано рекордное количество акций — более 12,9 тыс. штук, при этом предыдущий рекорд, зафиксированный в марте 1928 г., был втрое ниже и составлял около 3,9 тыс. бумаг.

Чтобы восстановить равновесие, группа известных американских банкиров, в числе которых был и призывающий инвестировать Митчелл из National City Bank, создала пул на крупную сумму и стала скупать акции. Восстановить доверие к рынку благодаря публичной покупке бумаг по высоким ценам не удалось. Ситуация немного стабилизировалась, но эффект был очень недолгим.

Продажа авто за $100: «Потерял все на бирже». Источник фото: Getty images

В пятницу и в короткий рабочий день в субботу рынку удалось немного скорректироваться, но понедельник и вторник снова были «черными». Продавцов на бирже было существенно больше, чем покупателей. В «черный понедельник» 28 октября индекс Доу-Джонса упал на 13%, а на следующий день в «черный вторник» — еще почти на 12%. В этот день продано 16 млн акций, и у рынка не осталось возможностей для приобретений — покупателей больше не было. $14 млн, которые инвесторы считали своим доходом по ценным бумагам, просто исчезли, будто их не существовало.

К середине ноября индекс Доу-Джонса потерял почти половину своей стоимости. Самое низкое его значение за весь XX в. было зафиксировано летом 1932 г. — тогда индекс закрылся на отметке 41,22, что почти на 90% ниже пика.

Американцы тяжело переносили происходящие события, в особенности это касалось тех, чье состояние фактически существовало только на бумаге. Один из комиков даже шутил: «На Уолл-стрит не осталось свободных окон — желающим прыгнуть приходится занимать очередь с вечера».

Что в итоге

Биржевой крах в США положил начало Великой депрессии — экономическому кризису, который продолжался в течение 1930-х и затронул весь мир. Его наиболее острой фазой стали первые годы — 1929–1932 гг.

К 1933 г. почти половина банков Америки обанкротилась, а безработица приближалась к отметке в 30% — 15 млн человек. Из тех американцев, у кого была работа, примерно три четверти трудились неполную неделю. Резко сократилось процветавшее до кризиса промышленное производство — в 1932 г. его объем составлял чуть больше половины показателя 1929 г. Снижались цены, но и зарплаты значительно падали.

Промышленный индекс Доу-Джонса не вернется к своим высотам до ноября 1954 года. Чтобы полностью оправиться от краха, Штатам понадобилось 25 лет.

БКС Мир инвестиций