Чего ждать от цен на нефть до конца года

На рынке нефти за внимание инвесторов борются два ключевых нарратива: затяжной дефицит поставок из-за недоинвестирования и геополитики против общемировой рецессии и падения спроса на топливо. В IV квартале один из них может победить, что определит цены и задаст тренд на нефтяном рынке на следующий год. Разбираемся, какие факторы следует держать в фокусе.

Риски для спроса из-за рецессии могут оказаться преувеличенными

Крупнейшие аналитические дома, МЭА, ОПЕК и EIA, ежемесячно публикуют подробные обзоры по нефтяному рынку, но пока воздерживаются от существенного понижения прогнозов по спросу на 2022–2023 гг. В 2023 г. ожидается рост потребления на 2,1 млн б/с (МЭА), 2,7 млн б/с (ОПЕК) и 2 млн б/с (EIA).

При этом МЭА ожидает охлаждения в IV квартале 2022 г., даже несмотря на то, что в этот период ожидается дополнительный спрос за счет частичного перехода электрогенерации с газа на нефть, который оценивается в 700 тыс. б/с с октября 2022 г. по март 2023 г.

В то же время рынки очень чутко реагируют на сигналы об ужесточении монетарной политики ФРС США, используя их в качестве опережающего индикатора возможной глубины рецессии. Чем больше аргументов в пользу ускоренного повышения процентных ставок, тем выше давление на нефтяные цены.

В IV квартале эта тенденция сохранится. На текущий момент ФРС транслирует готовность продолжать повышать ставки до тех пор, пока не появится убедительных признаков устойчивого замедления инфляции. При этом американский регулятор медлит с реализацией планов по сокращению баланса, а Банк Англии в конце сентября, по факту, отказался от этой идеи и вновь вернулся к скупке гособлигаций. Этот дает рынку определенный сигнал, что ФРС может также оказаться на деле не таким целеустремленным в борьбу с инфляцией, как транслирует в своей риторике.

США прожигают резервы на экспорт, но добыча не поспевает

2022 год был ознаменован крупнейшим в истории выпуском нефти из американских резервов (SPR). Продажи из резервов начались еще в 2021 г., но к концу I квартала Байден решил ускорить процесс и анонсировал рекордный выпуск до 180 млн б/с на протяжении полугода, что означает балансирующие поставки на рынок около 1 млн б/с. Фактически с начала года SPR похудел на 171 млн баррелей. При сохранении текущих темпов продаж в октябре из резервов может уйти еще около 20–25 млн барр.

В среднем за последние 3 месяца поставки из SPR составляли 830 тыс. б/с. Если выпуск из SPR прекратится, то эти объемы пропадут с рынка. На наш взгляд, с учетом рисков ужесточения дефицита на мировом рынке к концу года и отсутствия роста внутренней добычи в США поставки из SPR вряд ли закончатся до конца 2022 г. Это означает, что к концу года нефтяной резерв США может похудеть примерно до 360 млн барр. — минимум с 1983 г.

Справедливости ради стоит отметить, что у США в арсенале есть и другие инструменты, чтобы стабилизировать топливный рынок внутри страны. Среди мер, которые могут оказать краткосрочный эффект, возможны ограничения на экспорт, который в этом году также близок к рекордным уровням.

На фоне отказа европейских потребителей от российской нефти для американских поставщиков открылся новый рынок. С марта объемы экспорта нефти и нефтепродуктов подскочили на 20–25% и сейчас остаются выше 10 млн б/с при среднем 7–8 млн б/с в 2018–2021 гг. Ограничения на экспорт могут вернуть эти баррели на американский рынок, но политически этот шаг может быть сложным.

В теории сланцевая добыча в США могла бы компенсировать дефицит поставок, как это всегда происходило раньше в периоды высоких цен. Но в 2021–2022 г. все иначе. Из-за политического курса на переход к зеленой энергетике, а также рисков рецессии американский производители предпочитают направлять денежный поток на гашение долгов и вознаграждение инвесторам.

Число активных нефтяных буровых установок в США с конца июля остается на уровне около 600 шт., при этом резервные скважины DUC продолжают сокращаться. EIA уже несколько раз понижало прогноз по добыче в конце года и на текущий момент ожидает всего 12,3 млн б/с в декабре 2022 г. и 13 млн б/с в декабре 2023 г.

Это значит, что при сохранении текущего дефицита сланцевики смогут компенсировать отказ от продаж из SPR только к ноябрю 2023 г. При этом есть риски, что прогнозы по добыче еще раз придется пересматривать в сторону понижения. 

Таким образом, потенциал роста предложения со стороны США очень ограничен, причем его реализация в 2023 г. лишь позволит отказаться от продаж из SPR, но не разрядить ситуацию с доступностью топлива на мировых площадках.

Российские поставки могут сократиться

С 5 декабря вступает в силу эмбарго на морские поставки российской нефти в ЕС. В сентябре такие поставки составили около 0,66 млн б/с, из которых 0,5 млн б/с должны прекратиться к концу года. Это тот объем, на который российским компаниям в IV квартале предстоит найти новые рынки сбыта.

Судя по направлению поставок — Нидерланды, Италия, Болгария и Румыния, — вся или большая часть этого объема аффилирована с компанией ЛУКОЙЛ, которая имеет доли в НПЗ в этих странах. Эффективность перенаправления поставок может быть одним из важных факторов при формировании взгляда на эту компанию.

Сейчас нельзя точно сказать, насколько реально быстро перенаправить этот объем. Поставки в Азию уже несколько месяцев находятся на стабильном уровне. Это может быть как добровольное желание российских поставщиков продолжать отгружать нефть в ЕС, пока это возможно, так и вынужденная мера из-за логистических ограничений.

По итогам сентября отгрузки в страны ЕС (не включая Турцию) уже сократились с 1 млн б/с до 0,66 млн б/с. При этом падение в Европе не сопровождалось сопоставимым ростом поставок в Азию или увеличением числа танкеров без конкретного пункта назначения. Это тревожный сигнал, который может говорить о логистических ограничениях. Новые данные по отслеживанию судов за октябрь могут прояснить эту ситуацию.

Параллельно в декабре вступает в силу механизм предельных цен, который уже согласовали страны G7 и ЕС. Пока не ясно, как он будет работать, будут ли нефтеперевозчики его соблюдать, и по какому принципу будут определяться эти самые предельные цены. Пока эффективность механизма вызывает большие сомнения, но сам факт его наличия повышает риски перебоев с поставками.

ОПЕК+ обеспечивает поддержку ценам

Страны ОПЕК+, судя по риторике, вполне  удовлетворены ценами выше $90 за баррель, поскольку при первых признаках снижения начали говорить о сокращении производства. В сентябре впервые с весны 2020 г. альянс сократил добычу на символические 100 тыс. б/с. В октябре нефтедобытчики сделали уже более решительный шаг, снизив производство на 2 млн б/с. Альянс послал рынку четкий сигнал, что намерен защищать высокие цены путем сокращения производства.

Смогут ли ОПЕК+ компенсировать сокращение спроса, если рецессия в экономике окажется достаточно глубокой? Вспоминая опыт 2020 г., напрашивается ответ: скорее, да. Организация действует достаточно слажено и уже не первый год практикует контролируемое сокращение. Вероятно, на фоне высоких цен мы будет наблюдать ухудшение дисциплины в плане исполнения квот, но пока это будет с лихвой компенсироваться естественным падением добычи в отдельных странах из-за недоинвестирования, например, в Нигерии и Анголе.

Иранский вопрос остается открытым

После очередного 4-дневного раунда непрямых переговоров между США и Ираном посредник в лице ЕС выдвинул «окончательный текст» соглашения о возобновлении ядерной сделки 2015 г. Спустя почти два месяца переговоров и дискуссий, «воз и ныне там». США продолжают давить на Иран санкциями, включая в списки новые компании, а Иран методично ведет ядерные разработки.

В IV квартале ситуация может разрешиться … а может и нет. Около 1 млн б/с иранской добычи остается заперто из-за санкций и единственный путь к их высвобождению — восстановление ядерной сделки с США. Но переговоры политически очень сложны. Делегаты постоянно сталкиваются с проблемами при обсуждении отдельных деталей, так что вопрос остается в подвешенном состоянии уже более 1,5 лет.

Если дипломаты достигнут успеха, то в течение 6–8 месяцев на рынок может выйти до 1 млн б/с или 1% от всего мирового спроса, что окажет существенное влияние на мировой баланс. При этом важно учитывать тот факт, что ОПЕК+ вполне может ответить на это сокращением собственной добычи, нивелируя эффект на цены.

Выводы: чего ждать на рынке нефти в IV квартале

• Ключевой негативный драйвер для цен на нефть — падение спроса на фоне мировой рецессии. К рецессии может привести рост процентных ставок. При этом есть вероятность, что ФРС, а вслед за ним и другие ЦБ, могут остановить ужесточение при первых серьезных признаках долгового кризиса. Это приведет к затяжному периоду высокой инфляции и ослабит давление на спрос.

• На стороне поставок ждать дополнительного предложения практически неоткуда. США смогут добывать больше только к концу 2023 г., и то этот объем лишь компенсирует продажи из SPR. Российская добыча из-за санкций в конце года вполне может упасть на 0,5–1 млн б/с, что приведет к ужесточению дефицита. Страны ОПЕК+ уже сокращают добычу, достаточно прозрачно намекая на свой интерес к высоким ценам.

• Подсанкционные Иран и Венесуэла являются одними из немногих источников дополнительной нефти, но по политическим причина ждать ее оттуда не приходится. Ближе всего к увеличению экспорта Иран, но переговоры уже давно в тупике, и всерьез рассчитывать на прогресс до конца года не приходится.

• По совокупности факторов можно предположить, что цены на нефть останутся высокими в районе $90–100 за баррель на горизонте IV квартала 2022 г. При этом к концу года вполне возможен подъем в район трехзначных значений, если российские баррели, которым закрыт путь в ЕС, не найдут себе новые рынки сбыта.

БКС Мир инвестиций